Неточные совпадения
«Почему у меня нет ни малейшего негодования на Версилова за историю с
соседкой?» —
пришло мне вдруг в голову.
Вопил, впрочем, один голос, именно пожилой
соседки, а вчерашний молодой голос, который я слишком хорошо запомнил, — совсем молчал; помню, что мне это, с первой мысли,
пришло тогда в голову.
Он
пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и
соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Вскоре они переехали в другую часть города. Первый раз, когда я
пришел к ним, я застал
соседку одну в едва меблированной зале; она сидела за фортепьяно, глаза у нее были сильно заплаканы. Я просил ее продолжать; но музыка не шла, она ошибалась, руки дрожали, цвет лица менялся.
Золотухина
приходила, и между
соседками завязывалась беседа.
Сначала
приходит portier, [швейцар] с которым нужно сказать несколько ненужных слов, потом вбегает
соседка, которая просит одолжить коробочку спичек и которой тоже нельзя не сказать несколько любезностей.
Несмотря, однако, на всю справедливость подобных замечаний, свахи и не думали заглядывать на скотный двор, и если та или другая кумушка, исправлявшая на деревне такую должность, завертывала в избу скотницы, то это случалось не иначе как в качестве простой гостьи или
соседки. Никому на ум не
приходила сиротка-невеста: ее как будто не было, как будто вовсе не существовала она на свете.
Ей также «покидали кусочков и топливца», и она оставалась «при избе». А как одной в избе сидеть скучно, то «озорница»
приходила скучать к смирной
соседке.
— Кончался, как есть кончался! — подтвердила
соседка. —
Прихожу я, — уж холодать начал, и глаза закатил…
Пришла от всенощной квартирная хозяйка.
Соседка Колосовых, папиросница Елизавета Алексеевна, воротилась с фабрики. Сквозь тонкую дощатую стену слышно было, как она переодевалась.
Вскоре после того, как Егора отправили в К-скую тюрьму, Арина заболела и слегла в постель. Две
соседки поочередно ухаживали за ней, ни на минуту не оставляя ее одну. В прошлую ночь — так рассказывала баба — Арина преждевременно родила девочку, маленькую, как куклу, но здоровую. Родильница пожелала увидеть своего ребенка. Его положили к ней на постель. Тогда больная вдруг горько зарыдала и
пришла в страшное волнение. Девочку у ней отняли, а часа через два Арина умерла тихо, точно заснула.
Первое, разумеется, что могло
прийти в голову при подобном случае, — это угар, но об угаре не могло быть и речи, потому что, во-первых, печи в заведении топились с утра, а все пять умерших легли спать вечером здоровыми, да во-вторых же, — другие больные,
соседки по комнатам тех, которые умерли, были живы и здоровы, меж тем как их комнаты согревались теми самыми печами и вообще находились вполне в одинаковых атмосферных условиях.